Казаки Казачьей Национальной Гвардии удерживали 70% линии фронта с 2014 года. Самой переломной операцией стало взятие города Дебальцево и Дебальцевского креста. Командующий Казачьей Национальной Гвардией Николай Иванович Козицын, который лично повел казаков в бой и взял Дебальцево за три дня, поведал эксклюзивные подробности о боях за Дебальцево, о гражданских и детях, несколько месяцев проживавших в сырых холодных подвалах, о гуманитарной обстановке в Дебальцевском котле, об ополченцах, которые не пошли в бой и многих других событиях того времени, которые остались не рассказанными. В видеоролике вы увидите кадры и подробности из самого сердца Дебальцевской операции, из подвалов, где вынуждены были жить жители Дебальцево, а также ранее неопубликованные видеоматериалы.
«История не повторяется. Все эти события уже ушли в историю… Я никуда не вступал. Я с первых дней принимал участие в конфликте между Киевом и жителями Луганской и Донецкой областей, которые встали на защиту своих семей… Да, потом я был вынужден выйти из Донбасса так как на Женевской конференции госпожа Псаки выступила и сказала на то, что ее уверяли, что на Донбассе из России нет никаких войск и Россия не принимает участие в вооруженном конфликте, она сказала: «Уберите своего Атамана «Батю» Козицына», и мне сказал, что если Америка ставит вопрос о том, что я как доброволец не могу принимать участие в защите людей, я должен выйти с той территории. Я вышел потому что я человек приказа, я живу в государстве, живу под законом. Мы продолжали держать передний край и с трех сторон обняли Дебальцево. По ЛНР была команда дальше не двигаться, потому что у них уже начинались Минские соглашения и тому подобное, потому мы остались на старых своих позициях.
Наступило затяжное затишье. Кроме конфликта на Донбассе у меня есть и были и свои дела, так как я являюсь Атаманом Войска. За 8 месяцев, которые я находился там (на Донбассе-прим. ред.), мне нужно было подвести итоги по уборочным, посевным, сделать анализ по году, потому что 80% казаков на земле живут и трудятся. Сыграли с очень небольшой прибылью потому что за всем надо смотреть, а меня не было.
Казаки и граждане России помогали гуманитарно Донбассу, они поняли, что идет уничтожение славянского мира и помогали чем могли, за что огромное спасибо и низкий поклон.Народ откликнулся и у кого было много и у кого было последнее, все несли и одежду и продукты чтоб помочь выжить жителям Донбасса… Армия, конечно, не голодала. Мы были обутые и одетые. Укроповская армия нам подарила технику, танки, БТРы, пушки, кароче все их было.Связь тоже их была…
Я вышел. Потом оказалось, что пыжики — украинцы начали там пыжить, грязные слова говорить в отношении нашего президента и страны. Это недопустимо. Было предложено выровнять линию фронта и отодвинуть подразделения ВСУ к Мироновке и оставить Дебальцево. Почему? Потому что люди оттуда (из Дебальцево- прим. ред.) взывали о помощи. Старики, дети уже 4 месяца жили в сырых холодных подвалах, в них же они умирали. Армия ВСУ вместе с наемниками издевались над женщинами, практиковали изощренные жестокие пытки над жителями Донбасса…
Украинской армии предложили самостоятельно покинуть территорию Дебальцево и отступить к Мироновке. Они отказались и наличие котла не признали. Я лично на переговорах не присутствовал… ВСУ подвозили боеприпасы и продовольствие со стороны Светлодарской Дуги. Из минометов с девятиэтажек они обстреливали наши позиции… В войне ничего хорошего нет, но ВСУ вели себя особенно не хорошо: очень нагло, развязно, будто они недосягаемы. Был объявлен котел, после чего они попытались несколько раз контратаковать наши подразделения. После этого была дана команда подразделениям взять Дебальцево. Они (под командованием ЛНР) пытались взять Дебальцево полтора месяца. Были затяжные бои, но ни к чему это не привело. После этого в Луганске собрался военный совет и командиры подразделений и гарнизонов, которые входили в Казачью Национальную Гвардию сказали, что для решения вопроса надо вернуть Николая Ивановича. Там были командиры подразделения Вагнер, подразделения Еноты, Милиции ЛНР и министр обороны ЛНР, ну и они добились, что мне дали добро и я вернулся на Донбасс брать Дебальцево. 16 февраля я приехал в ЛНР, пообщался с военным руководством, узнал как обстоят дела, какие цели и задачи. Цель была одна — взять Дебальцево к 23 февраля — ко Дню советской армии. Я встретился с руководством, 5 минут мы поговорили, я понял что нужно сделать, выяснил свое направление — мне достался центр, узнал кто у меня смежники: левый край — подразделения Захарченко, правый — подразделения ЛНР и Вагнер. Я уехал. Дал своему начальнику связи приказ собрать наших командиров подразделений на совещание на час ночи. В час ночи я поставил каждому командиру задачу и рассказал как будет происходить наступление.
В 5 утра я уже приехал на Байрачки, командиры с подразделениями тоже уже стали на исходные позиции. Я взял командира разведки и несколько бойцов и мы направились в место встречи со связным между войсками ЛНР и нашими. Приехав на встречу я увидел, что кто -то там ходит, я обошел, схватил его за шкирку и приставил палец в бок, спрашиваю: «Ты кто?», он говорит: «Юстас, связной.», я говорю: «Так, Юстас, через 20 минут мне нужны камазы для людей.», он спросил где люди, я ответил, что это не его дело. Он позвонил на КП, у него спросили: «А люди есть?», он ответил, что людей пока не видит. Я попросил трубку, не зная кто на том конце провода, потребовал 3 камаза через 20 минут, уточнив, что если их не будет, то голова полетит вместе с пагонами. Через 20 минут первые камазы пришли. Я смотрю на время, 20 минут еще проходит, вызываю еще три камаза, на том конце провода мне сказали: «Я дал.», я потребовал еще три камаза, в трубке услышал, не буду говорит от кого: «Дайте Бате три еще камазы.» Мне пришли еще три камаза, я отправил еще партию людей, через 20 минут еще три камаза с людьми направились к месту. Я смотрел по времени — раз за 20 минут в засаду не попали нигде, значит колонны нормально добираются туда, куда я им поставил задачу. Я дал команду атаману Ровенек Вадо, чтоб он со своим подразделением направлялся в назначенное место. Мы приехали, я увидел курятник, двухметровые стены. В нашу сторону со стороны Дебальцево ВСУ влупили десятка полтора — два мин. Я вызвал Ярика — начальника артиллерии своего, говорю: «Ярик, ну-ка подтяни мне 152 — е (гаубицы — прим. ред.). Он подтянул, я выставил их на первом кресту перед Дебальцево. Ярику поставил задачу нанести удар «по горизонту». 15 штук мы влупили, оказалось там был небольшой укроповский укрепрайон и мы его накрыли. Я говорю: «Ярик, а теперь тикай». Пушки отошли, я вернулся. Мины уже не летали.
Я увидел бойцов, всех в грязи и спросил чьи это войска. Оказалось, что это бойцы ЛНР, которые сидят в этих окопах уже полтора месяца. Я связался с КП узнать все ли мои прошли, мне ответили, что еще пройдут 6 камазов моих казаков. Я подошел к этому Юстасу и спросил на чем он ездит, оказалось на Шевролет серебристый 4х4. Я говорю: «Ну поехали». Со мной был мой адъютант Сергей. Юстас спросил куда мы едем. Я ответил, что мы едем туда, куда поехали мои люди. Юстас сказал: «Я не поеду.» Я достал пистолет, Юстас согласился ехать. Мы приехали на место, мои люди уже рассредоточились перед Шламовой горой. Разведка доложила: «Слева минное поле, впереди на высоте стоит блокпост, так что простреливается все на свете. Я попросил свой любимый партизан и бахнул в сторону блокпоста, мы попали, я отдал приказ продолжать стрелять по этому месту. Справа от нас был бывший кирпичный завод с высокими стенами и рембаза с вагонами, я говорю: «Яша, давай!», и он выстрелил из миномета по одной из стен. Я заглянул внутрь, повернулся к бойцам и спросил: «Добровольцы есть?», оказалось добровольцев нет. Я схватил ПК и побежал вперед, сказав бойцам: «Кто последний — того убивают». За мной побежали все. Я обратился к людям в серо-синей форме, спросил кто они такие, они ответили, что милиция. Я сказал: «Идемте с нами вперед», они ответили, что у них приказ оставаться на месте и ждать, когда казаки пройдут вперед, брать территорию под охрану. «Понятно», — сказал я, — «Милиция что-ли?». Юстас пошел с нами, прятался за вагонами, я ему сказал: «Не бойся, когда прилетит твое, то прилетит твое».
Пройдя километра 1,5-2, мы увидели здание и рядом людей, я дал понять, что мы свои. По одну сторону стояли украинские снайпера, территория простреливалась. Мы аккуратно и быстро прошли к зданию, поделились с ребятами провизией. Я сказал бойцам: «Вперед! Добровольцы есть?», добровольцев снова не было, я сказал: «Кто последний — того убивают» и мы побежали вперед. Дошли до моста, а под мостом сидели 4 чудика и играли в карты. Нам повезло, был туман. Неподалеку километра 2,5 от нас, ближе к кресту, стояли украинские танки. Я показал ребятам «Какая видимость?, они в ответ показали, что наверху снайпера украинские, видимость по пояс. Мы пригнулись и подошли под мост. Я показал остальным, чтоб тоже перебирались под мост, здесь можно было делать укрепрайончик. Мы посидели под мостом, наши начали выходить вперед, их обстреливали вражеские снайпера, подошли наши снайпера, залезли на мост, оказалось до вражеских достают. Приехали какие-то люди из ЛНР, один из них подошел к нам и сказал, что получил приказ всех переподчинить себе, мы посмеялись. Я спросил кто у них (ЛНР) еще есть поблизости, они сказали, что рядом есть 7 человек под командованием Пумы. Серегу я знаю, я сказал, чтоб ему передали, что я сейчас подойду к нему.Мы открыли огонь на подавление, чтоб бойцы могли пройти вперед. Появились раненые, я приказал раненых забрать в тыл. Юстас остался под мостом на ящиках, а потом по-тихому убежал. Позднее Юстас рассказывал разным журналистам, как он якобы казаков в атаки водил и героически брал Дебальцево. В 11:30 вечера мы уже взяли Шламовую гору.Ночью мы спалили технику ВСУ.
Где-то в 5:30 утра пришли первые парламентарии от украинцев сдаваться, их 138 человек было. Я передал на КП, что мы взяли Шламовую гору и укропы пришли сдаваться, мне сказали, что Николай Иванович, в 6 утра надо обозначиться в Дебальцево или никакого котла нет. Я показал командирам наше направление, назначил старших, и командиры повели бойцов вперед. Остатки повел сам. В 8 утра мы уже взяли первую 8 площадку. В 11 утра у нас завязались уже бои на железной дороге около горки, где формируют железнодорожные составы. Мы продвинулись к знаменитым туннелям. Ко мне подбежал боец с рацией и сказал, что поступил какой-то новый приказ, из рации я услышал: «Я приказываю никому не двигаться с места!», я ответил: «Что такое я не могу понять? Кто ты? Укроп что-ли или кто?», на что мне ответили: «Мы переговоры ведем», я спросил: «Кто вы?», мне ответили: «Я, Бондарь, Бизон, полковник ВСУ и Батя Козицын.», я ответил, что он сейчас разговаривает с Батей Козицыным, связь прервалась. Через 4 дома от нас вышел Бондарь, как всегда полуголый и с автоматом, а с ним еще двое людей. Они ушли в сторону.Я спросил: «Что впереди?», Бондарь ответил: «А х*р его знает».
Я дал команду своим закрыть полностью правый фланг, на случай атаки ВСУ. Мы не знали что за железной дорогой. Это была территория так сказать ведения боевых действий ЛНР, но там была тишина, мы не слышали никаких выстрелов. Когда мы подошли к Дебальцево нас было 1200 человек, потом начали подходить остальные казачьи подразделения. 2 дня уже у нас не было еды.Когда местные люди уже услышали, что мы надвигаемся фронтом, люди начали выходить из подвалов и выносить хоть какую-то провизию нам, кто сухари, кто картошку в мундире и соль. Мы подкрепились. Я дал команду своему взводу продвинуться вперед, они попали под обстрел. Впереди был огромный украинский укрепрайон — хлебозавод был укрепленным, рембаза укреплена, пожарная часть и какое-то управление железной дорогой. До наступления темноты нам надо было закрепиться на позициях. Мы начали штурмовать украинский укрепрайон. Сначала начали штурм пожарки, потом погасили огневые точки хлебозавода. Миша привел первых пленных. Я посмотрел и узнал одного из пленных. Им оказался Володя, которого я отпускал из плена в июне. Я говорю: «Володя, ты че?!», он сказал, что его снова под автоматами заставили пойти служить в «АТО». Мы взяли линейный отдел милиции, я распорядился посадить пленных в камеру и идти вперед. Мы взяли пожарку, принесли туда своих раненых. Медсестер не было, санинструкторов тоже. Я заштопал бойцов простыми нитками, опыт у меня уже был, я и себя штопал. Раненых и погибших повезли в тыл.
Надо было где-то переночевать. Один из местных жителей сказал, что живет рядом, и может дать нам ночлег. Я осмотрел территорию, по нам там могли только минами ударить, я сказал: «Ну давайте». Мы разместились во флигеле, печки затопили, мы впервые смогли раздеться и снять с себя обмундирование с начала операции. Только мы начали засыпать, укропы начали утюжить, земля ходила ходором под ногами, город был в огне. Бойцы прибежали, говорят: «Батя, обстрел», я сказал: «Если ваша прилетит, то она будет ваша». Бойцы нашли варенье, залили кипятком и попили горячего напитка. Мы встали в 5 утра, нам удалось поспать около 4-х часов. Укропы опять начали утюжить. В 8:30 мы начали штурм. в 11 часов мы взяли штурмом хлебзавод, там выпекали хлеб для укропов, мы поели свежего хлеба. Я доложил Барсу о выполнении задачи, он сказал, что наша следующая задача взять завод по ремонту поездов. Я говорю: «Я иду город штурмую», Барс ответил: «Нет, в первую очередь завод взять.» С левой стороны стояли девятиэтажки, на них были укроповские минометы, с которых они стреляли и по нам и по городу и по ближайшим территориям. Я развернул фронт на завод. Мы выбили укропов с 4 улиц, подошли вплотную к заводу, я дал правй фланг Цигану и Коту, Юра и Ден взяли правй фланг. Отдал приказ наступление начинать в 5 утра. Мне доложили, что ко мне приехал Захарченко. Я сказал, чтоб его пропустили ко мне. Саню я знал и до этого. Мы переговорили на тему что будем делать. Захарченко сказал, что хочет с нами прорваться. Я сказал, что здесь он не прорвется, потому что мы уже выходим на крест. Он спросил где ему лучше стать, я сказал, чтоб становился на туннелях. Я спросил у Сани: «Где армия ЛНР?», он ответил, что они до сих пор стоят на поселке 8 марта, это около 40 км сзади нас. Я спросил: «Саша, где твои?», он ответил: «Их нет, они на бумаге». Он уехал в назначенное место, мы начали готовиться к утреннему наступлению. В 5 утра мы начали наступать. Зажимали одновременно с трех флангов.
Я попал под мину. Меня хорошенько долбануло об землю. Рука отнялась, я отдал свой автомат, взял пистолет и мы пошли вперед. Мы продвинулись вперед на два дома. В одном из них жила пожилая пара, я попросил перевязаться у них. Мужчина сказал, чтоб мы входили, но у них очень холодно. Я отдал приказ бойцам разбить деревянный забор и затопить печь, в это время прибежал Птаха и сказал, что они нашли врача. Мы пришли, женщина оказалась старшей медсестрой хирургического отделения. Она вскрыла нарыв, где был осколок от мины, сделала уколы, зашила меня и перевязала. Мне стало легче и мы пошли вперед. Я получил два ранения осколочных, два пулевых, оторвало палец на ноге. Укрепрайон у украинцев был хороший, наши там попали в окружение, были раненые, наши разведчики там погибли 4 человека из Ровенек, начальник разведки Майор тоже там погиб. 19 февраля приехали уже на крест наши журналисты Лис и Кот, а я начал отправлять первые машины с людьми по гарнизонам из Дебальцево. Дебальцево было взято, операция завершена.
Мы взяли там много укроповской военной техники, я забрал пресловутый Хаммер, который принадлежал одному из командиров с украинской стороны, забрали всю украинскую штабную документацию, карты, приказы, оружие, которого было столько, что склады были забиты. Я отдал приказ переписать все оружие и технику, которые мы забрали у украинцев. В Дебальцево ВСУ применяли фосфорные снаряды. Я почувствовал, что мне стало плоховато.Я дал команду забрать всех раненых и двухсотых (погибших- прим.ред.). Я доложил на КП, что операция по взятию Дебальцево завершена. Потом я уже услышал, что те пришли 24, те 25 брать Дебальцево, но Дебальцево уже давно было взято.
Господь Бог нам сопутствовал в боях. Мы отработали с честью. До того как я вернулся у ЛНР не было шансов взять Дебальцево, потому что они заходили со стороны Красного Луча и вообще нахрапом. Если смотреть со стороны Дебальцево, то вся эта территория просматривается и простреливается как на ладони сверху вниз, а с этой стороны наоборот ничего не видно снизу вверх. Зная этот факт еще с истории Великой Отечественной Войны, я повел свои подразделения правее, а не в лоб, где укропы с креста с горки могли расстреливать всех на подходах.Еще во времена ВОВ там шли ожесточенные бои и я знал как проходила операция по взятию Дебальцево тогда, и применил эти знания сейчас.
Когда мы рыли окопы, мы находили блиндажи и окопы с нашими пращурами, воевавшими на этой земле во времена ВОВ, позднее мы их перезахоронили.», — рассказал Командующий Национальной Гвардии генерал-армии, который повел в атаку подразделения и взял с ними Дебальцево, Николай Иванович Козицын.
