Год назад я демобилизовался. Семь лет отслужил, так что с 14-го года насмотрелся всякого, потерял два пальца, много друзей. Пока служил, умер мой отец, и я не успел с ним попрощаться. После первой же посылки с фронта домой, мать меня обозвала «мародёром» и больше со мной не разговаривает.
Мои сослуживцы, кто остался цел, либо сбежали за границу, либо спиваются, либо опять пошли воевать. Пошли, потому, что больше они ничего не умеют. В 14-м мы пошли добровольцами, думали, что сейчас всех на раз уроем. А нам – две недели подготовки, и на Донбасс. Летом было страшно, но мы привыкли, осенью ситуация у нас кое-как устаканилась, Иловайск нас минул, зато зимой было Дебальцево. Там я свои пальцы и оставил.
После больнички вернулся в строй. Нам же обещали, что, с учётом боевых, всем засчитают военную выслугу по три года за один, то есть, через семь лет можно выйти на повышенную пенсию. После Дебалы воевать уже не пришлось. Служил, что называется, в тылу. Если на фронте был бардак по вполне понятным причинам, то в тылу вообще беспредел.
Это в телеке показывают красивую картинку, как хорошо служить, какие удобные казармы, как вкусно готовят. А готовят везде одинаково. Такая же еда, как, судя по кино, была и во время Второй Мировой, причём – у окружённых партизан.
Офицеры – это отдельная тема. У нас их называли «шакалы», «шакальё». Потому, что они относились к нам, как к падали. Даже я, сержант-контрактник, для них был человеком второго сорта, а про срочников – и говорить нечего. Вечно их заставляют в какой-то бруд лезть. «Ты шо, замастыться боишься?». То в какой-то багнюке ползать заставляют, то по пояс в воде часами сидеть, то «ложись» в грязных развалинах… Если ты связан с техникой – то будешь целыми днями, и зимой, и летом, ковыряться в машине, потому, что она – старше тебя, ещё совковых времён, и последнее ТО было тогда же. Так их готовят к защите Родины. Правда, большинство так за всю службу и не стреляло. Патроны экономят, а то вдруг кто-то шмальнёт в себя или в другого. Кстати, за мою тыловую службу такие случаи были, как правило в карауле, когда кто-то что-то не поделил. Немного, штук пять, кажется. Одного, чтоб не показывать в потерях, потом, как я узнал, объявили дезертиром и подали в розыск. Но узнал я об этом уже дома, от бывшего сослуживца. Он говорил, что целый цирк устроили, даже к его матери ездили, спрашивали: не вернулся ли он домой? В общем, кое-как добыл службу, вернулся домой. Думал – навсегда.
А тут эта всеобщая мобилизация! Опять? Ни на фронт, ни в тыл не хочу! Хватит, навоевался. Под кацапские «грады»? Я войну видел не в телевизоре, а вживую! Видел кишки, оторванные руки и ноги, видел полголовы, сгоревших видел. Больше не могу! Ко мне приходят, дают повестку. Показываю кисть – «в тылу будешь служить». Тыловым идиотизмом я сыт по горло. Да и где он, этот тыл? Вы знаете, куда завтра кацапы ударят? Я нет! Так что вещи я собрал, завтра еду в глухое село. Пусть воюют депутаты да министры с Зеленским во главе. А я уже сыт этим по горло.
