В связи с тем, что в последнее время особенно активно, по меткому выражению Мозгового, «зашевелились и ускорились» предатели, всеми силами пытающиеся вернуть на Донбасс власть украинских оккупантов, нарастают и противоположные тенденции. Бойцы ополчения и гражданские активисты, сколько их там осталось после двух с половиной лет войны, видя, что никто не поможет добиться того, ради чего начиналась Русская весна (а разве что только помешает) ищут и предлагают альтернативные способы одержать победу над врагом. Способов предлагается много, но все они так или иначе включают либо действия армии республик без оглядки на приказы «сверху», либо работу диверсионными группами в тылу врага, либо организацию на оккупированных территориях партизанского движения, либо восстание против оккупанотов с целью их изгнания, а чаще всего — те или иные комбинации вышеуказанных действий. И это вполне логично и нормально — если помощи ждать неоткуда, то волне естественен вопрос, как помочь себе самостоятельно.
Однако, зачастую мы наблюдаем, мягко говоря, странную реакцию на подобные предложения.
Которые почему-то обьявляются заведомо невыполнимыми и вредными — а зачастую и вовсе происками противника. Якобы, по версии данных деятелей, такое развитие событий будет выгодно противнику. Но так ли это на самом деле? Какое развитие событий действительно выгодно Киеву, а что для него нежелательно?
Первый аргумент «борцов с провокациями» — такие действия сорвут выполнение минских договорённостей. Ну так и отлично! Возвращение Донбасса в состав Украины никому не надо, кроме укропов и прислуживающих им рыгов. Бредовость же утверждений типа «особый статус — это независимость» и «ополчение станет частью ВСУ, но подчиняться при этом Киеву не будет», была доказана давно и неоднократно. А нормальным людям то, что любое государство имеет монополию на применение силы и единые законы, действующие на всей территории, в том числе и в пользующихся автономией районах, очевидна и без доказательств. Так что невполнение минского сговора — благо, а не потеря.
Второй аргумент — партизанская борьба и вообще любые активные антифашистские действия могут дать повод Киеву для обвинений в терроризме, бандитизме, недоговороспособности, нападении на ВСУ, срыве минских договорённостей и т.д. Доводы нелепые. Про минский сговор уже обсуждалось. Обвинения врага (или его союзников, в роли которых по факту выступает т.н. «мировое сообщество») в «недоговороспособности» ввиду отказа обсуждать условия капитуляции, как и обвинения в уничтожении противника, никакой нормальный человек не будет рассматривать всерьёз. Нежелание капитулировать, как и стремление уничтожить противника, на войне нормально. Ненормальна постановка вопроса, когда кого-то забоотит, что скажет банда убийц, если против них будет применена сила, но не заботитт вопрос предотвращения тех преступлений, которые эти убийцы могут совершить. Это без учёта того, что для Украины и её покровителей республики виноваты по определению — уже самим фактом своего существования. Да и испытывать к противнику чувство вины есть жалкий удел ахеджакнутых. Разве они могут быть авторитетом? Не говоря уже о том, что принимать правила игры врага и его законы с ответственностью за «тэрроризьм» — это косвенно признать себя частью Украины и занять перед Киевом заведомо подчинённую позицию, когда противник будет решать, что «тэрроризьм», а что нет. Завтра подобные деятели заявят, что если ополчение не сдаст оружие «представителям законной власти» или «международной полицейской миссии» — в Киеве всех обьявят террористами. И?..
Третий — при освобождении или в результате атак партизан могут пострадать мирные жители, инфраструктура и т.д. Это действительно возможно. Однако эти потери можно свести к минимуму, если соблюдать ряд нехитрых правил. Например, эшелон с боеприпасами можно взорвать на безлюдном перегоне (никто не заставляет делать это на станции посреди города) и т.д. Кроме того, не стоит забывать о том, что прифронтовые города и посёлки за 2 года пострадали не меньше, если не больше освобождённых Углегорска и Дебальцево. И погибло народу там тоже очень много. Неизвестно, сколько людей бы убили те снаряды, что хранились на сватовском складе, но уж точно больше, чем погибло при его уничтожении. И сколько жертв неофициальных убийств закопано в мариупольском аэропорту и в других подобных местах — если бы всех этих людей можно было бы собрать в одно подразделение, этого наверняка бы хватило для освобождения города. Особенно если добавить сюда погибших в ходе «перемирия».
Четвёртое — утверждение о том, что партизанская борьба без поддержки извне невозможна, а любое восстание в тылу противника непременно потерпит поражение. Это не так — известно немало успешных случаев и того, и другого. Успех же конкретного дела зависит от того, насколько имеющиеся ресурсы соответствуют выбранной цели. Так, силами партизанского отряда в 30-50 человек невозможно освободить тот же Мариуполь. Но вот разгромить базу подразделения сопоставимой численности, либо уничтожить колонну из десятка грузовиков или нескольких единиц бронетехники — вполне возможно. А чтобы заложить фугас на пути следования противника, расстрелять его блокпост или взорвать склад с БК, людей нужно ещё меньше. Если же силы более значительны — несколько сотен человек хотя бы — и есть достаточно оружия, и фронт проходит недалеко, и есть договорённость с бойцами ВСН о помощи, то можно и открыто выступить. И в этом случае у восстания есть все шансы на успех.
Пятое — также несостоятельное утверждение, что «наверху» действовать самостоятельно не позволят. Не позволить могут только тем, кто спрашивает разрешения. А кто его не спрашивает — тому не позволить нельзя. Трудности, которые могут подстерегать республики в этом случае, хоть и серьёзные, но преодолимые. Подробно это разбирается в заметке «Донбасс никому ничего не обещал».
А теперь — главное.
Римляне считали, что для того,чтобы выяснить, кто стоит за тем или иным явлением, нужно понять, кому оно выгодно. Так кому и чем выгодно (или, напротив, невыгодно) будет, если откроется «фронт в тылу врага»? Для этого сначала нужно представить себе, к чему приведёт такое развитие событий. И что будет происходить, если этого не будет.
Если в тылу противника будут чаще взрываться «кондиционеры», не говоря уже о более неприятных для него событиях, то его армия не сможет нормально функционировать — будет нарушено снабжение горючим и боеприпасми, подвоз живой силы и т.д. И это в лучшем для врага случае. А в худшем — он начнёт терять территории. Как в результате восстаний на оккупированных землях, так и в результате наступления армии Новороссии. Которой, в силу необходимости бороться на 2 фронта, ему будет намного труднее противостоять. О том же, чтобы реализовать минский сговор и восстановить контроль над Донбассом, речи вообще не будет идти по целому ряду причин, главная из которых — неуправляемость тех процессов, которые будут происходить на земле Новороссии, и, следовательно, невозможность их урегулирования в разного рода международных форматах.
А вот если всего этого не будет, и события будут развиваться так, как они развиваются последнее время — то противник может не особенно беспокоиться о сохранности коммуникаций и тыловых баз, не говоря уже о возможности потерять сами территории. А тем более, о тенденции к реализации минского сговора, которую могут переломить только некие чрезвычайные события.
Так кому выгодно дискредитировать саму идею партизанского движения, убедить защитников Новороссии в неосуществимости успешных самостоятельных действий и посеять семена сомнения в возможности одержать победу над врагом? Кому выгодно, в лучших традициях «плана Даллеса», представить людей, ищущих выход из сложившегося тупика, врагами? Какое развитие событий — по сегодняшнему предсказуемому сценарию или по сценарию, написаннму народом Донбасса — на самом деле выгодно противнику?
