Учредительное собрание распущено. Вернее сказать, разогнано отрядами Красной Гвардии. И те, кто уцелел расползаются как тараканы по всей Империи, часть из них эмигрирует в дальние страны и из безопасного далека продолжают «продвигать» бредовые идеи и лозунги, часть оседает в Поволжье, незначительное число бежит на юг к Добровольцам.
Армии нет. Развращенные троебезвластьем бывшие солдаты оставили фронт. Командующий генерал Духонин убит. Перед смертью Духонин освобождает своим приказом заключенных в Быховской тюрьме генералов и офицеров. Генералы Деникин, Марков, Лукомский и Романовский разными путями через несколько дней оказались на Дону в районе формирования Добровольческой армии. Генерал Корнилов, вышедший из Быхова во главе отряда с личным конвоем текинцев, прорываясь с боями, добрался на Дон на несколько дней позже с большими трудностями, распустив конвой по дороге.
11 января 1918 года в ЦК партии большевиков сталкиваются три позиции относительно переговоров в Брест-Литовске: Ленин стоит за принятие предложенных условий мира ради укрепления революционной власти в стране; «левые коммунисты» во главе с Бухариным выступают за продолжение революционной войны; Троцкий предлагает промежуточный вариант (прекратить военные действия, не заключая мира), за который голосует большинство.
И большевики возобновляют переговоры с немецким правительством. Возглавляет переговоры Троцкий, он отказывается решать практические вопросы и ведет многочасовые дискуссии на исторические и философские темы. В это время Кароль Собельсон более известный под псевдонимом Карл Радек раздает немецким солдатам листовки, в которых кайзер и его генералы называются свиньями, жирующими на крови немецкого народа.
Генерал Гофман требует от Троцкого прекратить подстрекательства. На что получает ответ: «А кто вам мешает вести пропаганду среди русских? Ведите. Мы не против».
Переговоры вновь сорваны.
В этот же день красные казаки, собравшиеся на съезд в станице Каменской, объявили о низложении Каледина, Войскового правительства и о создании Донского казачьего военно-революционного комитета во главе с бывшим подхорунжим Подтелковым. Атаман предложил Войсковому кругу свою отставку. Круг ее не принял, но конкретной помощи Каледину не оказывал, обрекая его на судьбу заложника. Казачьи полки стали выходить из подчинения своему атаману. Дело доходило до продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение.
12 января советская власть издает приказ, в котором 1-й Польский корпус легионеров в Белоруссии сформированный Временным правительством объявляется расформированным, за отказ командованием корпуса выполнять постановления Советской власти о демократизации
армии. Начинается Довбор-Мусницкий мятеж, получивший свое название по имени командующего корпусом генерал-лейтенанта Юзефа Ромуальдовича Довбор-Мусницкого.
В июле 1917 г. генерал-лейтенант русской императорской армии Юзеф Ромуальдович Довбор-Мусницкий организовал на Западном фронте армейский корпус. Эта войсковая единица стала одним из первых подразделений, избравших своей целью борьбу за воссоздание польского государства. После событий октября 1917 г. в Петрограде командование корпуса приняло решение о передислокации в район Рогачев-Жлобин-Бобруйск. Необходимо отметить, что личный состав корпуса отличался высокой дисциплиной, его офицерский состав состоял в основном из представителей знатных шляхетских родов.
Генерал Ю. Довбор-Мусницкий был кадровым военным, за его плечами была учеба в Академии Генерального штаба, а также участие в двух кровопролитных войнах: русско-японской и Первой мировой. За короткий срок генералу удалось создать хорошо подготовленное войсковое соединение, что конечно беспокоило новые власти. В декабре 1917 г. советские власти издали приказ об аресте штаба корпуса. В январе 1918 был издан приказ о его расформировании.
25 января 1918 г. войска корпуса (3 дивизии, около 25 тыс. легионеров) начинают боевые действия против частей Красной армии. Им удается захватить Рогачев. Но генерал Довбор-Мусницкий стремился, во что бы то ни стало, взять Бобруйскую крепость. Позже в своих воспоминаниях он напишет: «Взятие Бобруйска было моей основной целью, потому что, крепость давала возможность перегруппировки войск и эффективной обороны. Только после утраты крепости большевики поняли ее стратегическое положение».
Все попытки Красной гвардии выбить поляков из крепости не увенчались успехом. Однако и позиции корпуса не были так сильны. Постоянные бои с красногвардейцами истощали силы поляков. Большевики присылают подкрепления: части латышских стрелков, и наиболее устойчивые части Красной Гвардии под командованием бывшего полковника Императорской армии Вацетиса. В ночь на 31 января (13 февраля) войска Вацетиса разбили 1-ю польскую дивизию и заняли Рогачёв. 2-я и 3-я польские дивизии к середине февраля после упорных боёв отступили в направлении Бобруйска и Слуцка.
15 января Совет народных комиссаров принял Декрет об организации РККА — большевики начали воссоздавать ранее разрушенную российскую армию. Ее организацией занимается Троцкий, и вскоре она станет действительно мощной и дисциплинированной армией (добровольный набор заменен обязательной военной службой, набрано большое количество старых военных специалистов, отменены выборы офицерского состава, в частях появились политические комиссары).
20 января Декрет Совета Народных Комиссаров Советской России «Об отделении церкви от государства». Большевики последовательно разрушают моральные устои общества.
21 января большевики аннулируют внешние и внутренние долги Российского государства. Отныне они как власть ничего и никому не должны. Ленин и компания одним декретом ограбили миллионы людей, подписывавшихся на военные займы.
В это же время продолжается национализация предприятий, захват банков и грабежи.
21 января войска РККА под командованием Муравьева подступают к Киеву. Еще в конце 1917 г. создатель «батальонов смерти» левый эсер Михаил Муравьев был назначен командующим советскими частями, наступавшими на главном направлении кампании Полтава-Киев. Под Киевом армия Муравьева насчитывала около семи тысяч штыков, 26 пушек, 3 броневика и 2 бронепоезда. Наступление главной колонны Муравьева поддерживали следующие за ним в эшелонах малочисленные «армии» Егорова от станции Лозовая на Киев и Знаменского (Московский отряд особого назначения) от станции Ворожба.
22 января Украинская Рада издает Универсал о независимости.
Уже 23-го армии Муравьева оказались на околицах Киева . За этот день они захватили Дарницу, Труханов остров, Слободку перед мостом через Днепр. Амбициозный главком Муравьев отдал своим войскам приказ — штурмовать город с ходу, «беспощадно уничтожить в Киеве всех офицеров и юнкеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции». Тяжелая артиллерия, развернутая на Слободке, начала систематически обстреливать центр города.
Тогдашний «краском» Муравьев разработал план, по которому 1-я армия Егорова (будущего маршала) должна была ворваться в Киев через Цепной мост, а 2-я армия Берзина — через мост Железнодорожный. На одиннадцать утра 23 января был дан приказ общего штурма города. Однако атака на центральный Цепной мост захлебнулась в пулеметном огне…
24 января началось с общего штурма Киева (с трех сторон) войсками Муравьева. Еще ночью, часа в два, «красные» осуществили хитрый обходный маневр. По тонкому речному льду на правый берег Днепра перешла единственная советская конная часть — полк «красных казаков» Виталия Примакова в 198 сабель. Этот полк переправился на север от Киева, у Вышгорода, и должен был к полудню того же дня ворваться в Киев с севера и захватить стратегический район Подола.
В десять утра «красная» кавалерия, не встречая нигде сопротивления республиканских войск, неожиданно ворвалась на Подол. На Подоле, кроме 2-й юнкерской школы, не было сил, способных их остановить. И хотя в юнкерской школе тогда находилось всего 110 юнкеров — петлюровских «черных гайдамаков», им удалось отбить три атаки «красной» конницы. На помощь Примакову пришли украинские солдаты из нейтрального полка, которые уговорили юнкеров оставить Подол, угрожая в противном случае, соединившись с большевиками, напасть на юнкерскую школу. «Черные гайдамаки» были вынуждены отступить на Крещатик, к Купеческому собранию, где находились основные силы Петлюры. За день боев Примаков захватил весь Подол, Куреневку и железнодорожную станцию Пост-Волынский.
Некоторые успехи были у армии Егорова, которая к этому времени уже просочилась через железнодорожный мост в киевские предместья. Эти войска за день боев захватили станцию Киев 2-Товарный. Однако солдаты старой армии не желали «серьезно» воевать и предпочитали при вступлении в Киев просто разбегаться, навсегда «теряться» в сложных лабиринтах киевских улиц (так разбежался 11-й Сибирский полк).
Большие успехи в этот день выпали на долю главной колонны наступавших — колонны Берзина. В 12 часов дня, после нескольких часов артиллерийской подготовки, на штурм Цепного моста пошли красногвардейцы 2-й армии, пустив впереди себя броневик. Но броневик был подбит, а первая атака «красных» захлебнулась в крови… Однако с тыла «красным» пришла неожиданная помощь… В Печерской Лавре еще со времени киевского восстания укрывалось несколько десятков восставших рабочих. Узнав о штурме Цепного моста, что находился недалеко от Лавры, восставшие поставили пулемет на высоченную лаврскую колокольню и начали палить из него в спину республиканских солдат.
После двух часов дня к мосту стали приближаться части, высланные на помощь Берзину от Егорова. В таких условиях республиканцы посчитали, что находятся в полном окружении врага и начали постепенно отходить парковыми днепровскими кручами к стенам Николаевского собора, к «Арсеналу» и дальше, «на отдых» в Политехнический институт.
Хотя в стратегическом районе «Арсенала», что прикрывал центр города, Ковенко решил создать вторую линию обороны против «красных», вечером 24 января там почему-то окопались только 200 солдат УНР.
Отряд «армии» Егорова после 10 часов боя был крайне переутомлен и не решился продолжать наступление в ранних январских сумерках. «Красные» тогда не знали, что им противостоит только 200 республиканцев. В этот день они ограничились подтягиванием сил (до 800 штыков) в район «Арсенала». Но вот «свежая» армия Берзина, беспрепятственно пройдя Цепной мост в 16-19 часов, после отхода республиканцев решилась на неожиданное ночное наступление. В 11 часов ночи Балтийский матросский отряд в 500 штыков пробрался через заросли приднепровских крутых склонов прямо в тыл украинским частям у «Арсенала». Неожиданная штыковая атака матросов сбила республиканскую оборону, и украинский полк имени Дорошенко был вынужден отступить к Мариинскому дворцу, в 400 метрах от Крещатика.
В приказе № 9 Муравьев наставлял «…беспощадно уничтожить в Киеве всех офицеров и юнкеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции».
Не добившись за два дня успеха, даже не сумев форсировать Днепр, Муравьев, отправляет телеграмму «Всем! Всем! Всем!», сообщая о победе и захвате Киева. Однако, видя, что операция по овладению Киевом затягивается, Муравьев приказывает подгонять штурмующих сзади шрапнелью: «Не стесняйтесь, пусть артиллерия негодяев и трусов не щадит».
Муравьев первым в гражданской войне использовал отравляющие газы, запрещенные всеми международными соглашениями как изуверское оружие. Газы помогли его армии захватить мосты через Днепр и преодолеть оборонительные укрепления украинских войск на днепровских кручах.
9 февраля в рапорте Антонову-Овсеенко Муравьев докладывает, что окончательно захватил Киев, но упустил из города правительство УНР и большую часть украинской армии: «Я приказал артиллерии бить по высотным и богатым дворцам, по церквям и попам… Я сжег большой дом Грушевского (иллюстрация), и он на протяжении трех суток пылал ярким пламенем».
А. Гаршин вспоминал: «В оправдание беспощадного зверства, учиненного над беззащитным и разоренным дотла бомбардировкой и возникшим вследствие нее пожаром населением дома профессора М.С. Грушевского (Ботаническая, 14), большевистскими кругами г. Киева усиленно распространялись слухи, что жильцы этого дома были заранее поставлены большевистскими властями в известность об угрожающей им опасности и что им предложено было заблаговременно принять меры к выводу из дома стариков и детей и спасению имущества. Как один из пострадавших и очевидец всего происшедшего, считаю необходимым заявить, что слухи эти являются заведомой ложью…».
Утром 25 января (1918) бои за Киев разгорелись с новой силой. Муравьев приказал своим частям за этот день полностью окружить город и сломить оборону противника. 1-я армия Егорова должна была, охватив город с запада, наступать от вокзала на Крещатик и район Центральной Рады, 2-й армии Берзина ставились более скромные задачи — захватить Печерск и «Арсенал».
Утро украинские части начали с безумной контратаки «красных» позиций у «Арсенала»: 700 республиканцев при поддержке броневика думали столкнуть «красных», численностью превышающих республиканцев почти вдвое, с днепровских круч. Встречный бой продолжался несколько часов, «красные» не смогли в этот день продвинуться к центру города, хотя и республиканцы вечером были вынуждены возвратиться на свои исходные позиции.
Тогда же некоторые части под командованием Берзина начали штурмовать Киев со стороны Подола через спуск к Крещатику и Царский сад. Однако тут они напоролись на упорное сопротивление гайдамаков Петлюры и после нескольких неудачных атак «отставили» до следующего дня план штурма этого важнейшего участка обороны «в лоб».
В то же время армия Егорова захватила вокзал и прошла центром города почти до самого Крещатика, где была встречена последними украинскими резервами — офицерским полком и «вольными казаками». К вечеру 25-го продвижение «красных» войск на всех участках обороны было остановлено. И уже было ясно, что республиканцы, почти полностью окруженные со всех сторон, потерявшие вокзалы, продержатся недолго.
В руках республиканцев осталось несколько улиц — Крещатик, Бибиковский бульвар, Брест-Литовское шоссе, которое оказалось единственным, не перерезанным большевиками, путем из Киева на запад.
По единственной оставшейся в руках республиканцев дороге ночью с 25-го на 26 января стали отходить поредевшие и измотанные украинские части и чиновники. Поздней ночью покинули позиции у Мариинского дворца юнкера и дорошенковцы. Под охраной сечевых стрельцов уезжали на автомобилях на запад высшие чиновники и деятели Центральной Рады (после разгрома вражескими снарядами дома, где жил Грушевский, глава Центральной Рады переехал в казармы сечевиков, в семинарию, и вместе с ними вскоре уехал в эвакуацию), проследовал обоз с ранеными и больными, а далее остатки семи республиканских полков, практически без патронов и продовольствия. Разочарование, обида, страх подгоняли колонну. Только 86 дней продержалась власть Центральной Рады в Киеве…
Захватив Киев, Муравьев на неделю стал его полным хозяином и палачом. На три дня столица Украины была отдана на разграбление. Люди боялись выходить на улицы: там грабили и убивали. «Классовый террор» прошелся косой смерти по украинской интеллигенции, офицерам, буржуазии. По разным подсчетам, только за неделю было уничтожено от двух до трех тысяч киевлян.
«Мы идем огнем и мечом устанавливать Советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям… бил, никому не давая пощады! 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами. Сотни генералов, а может и тысячи, были безжалостно убиты… Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не делали этого, потому что наш лозунг — быть беспощадными!»
Захватив город Муравьев наложил на жителей контрибуцию в размере 10 миллионов рублей, из которых получил половину.
27 января представители Украинской Рады приезжают в Брест-Литовск и заключают сепаратный мир с Германией и Австро-Венгрией и поставке продовольствия в обмен на защиту Украины от большевиков. Немцы немедленно вводят войска на Украину, причем войска входят не только на Украину, но и в Донбасс и Харьков, которые Ленин и компания на бумаге присоединили к Незалежной формируя «советское украинское» правительство. Украина неожиданно для себя приобрела земли, которые отродясь в ее составе не были.
28 января Л. Троцкий заявляет о том, что «прекращается состояние войны между Россией и центрально-европейскими державами», реализуя свою формулу «ни мира, ни войны».
Продолжается наступление красных войск на Дон. Малочисленные отряды Добровольческой армии уже не могли его сдерживать, и 28 января генерал Корнилов известил атамана Каледина о том, что добровольцы уходят на Кубань. На следующий день Каледин собрал Донское правительство, зачитал телеграмму Корнилова и сообщил, что для защиты Донской области нашлось лишь 147 штыков. Ввиду безнадежности положения он заявил о сложении с себя полномочий войскового атамана и предложил правительству уйти в отставку. Во время обсуждения вопроса Каледин добавил: «Господа, короче говорите, время не ждет. Ведь от болтунов Россия погибла». В этот же день Алексей Максимович застрелился.
1 февраля по юлианскому календарю в России вводится новое летоисчисление — григорианский календарь. За 31 января по юлианскому календарю сразу наступало 14 февраля по григорианскому.
Наступило Новое время. Время Великой смуты, горя и отчаянной борьбы.
Автор : Эльдар Насыпов
